Они приходят в мой дом, когда спят все лампочки,
в предрассветный час, окутанный тишиной.
Один, в перманентной, округлой шапочке,
чёрной, словно обугленный шар земной.
Другой, в пробитом навылет «бронике»
под «разгрузкой» рваной, в багровых пятнах.
Они оба в снегу, но не пачкают пол покойники —
чистота у них там, наверное, ну, понятно.
Они, молча, проходят (всегда только на кухню)
и садятся за стол, очень тесно, плечом к плечу.
Я смотрю на них, и мне кажется, вот-вот рухнет
мой привычный мир…
я смотрю на них и молчу…
Что нас ждёт — мой вопрос, но я знаю, что слов не надо.
Почему-то я знаю — позывные, прозвища, имена,
всех, кто был в ДРГ, попавшей в ту ночь в засаду…
на оконном стекле проступает ответ — ВОЙНА
подоконник — алоэ, фляжка, два «акээма»,
лунный свет, удивлённо блуждающий по стволам,
на столе три нетронутых чашки, стакан под хлебом,
неужели, всё правда, ведь им же виднее там…